Алексей Елаев: «Право на бесправие. Уроки новейшей истории России — глазами юриста»

Размышления председателя РРК, Регионального отделения в Калининградской области ПП «Гражданская Платформа».

В эти дни невозможно обойти вниманием 20-летие знаменитого документа — ельцинского указа № 1400 «О поэтапной конституционной реформе в Российской Федерации», задавшего с 21 сентября 1993 года совершенно иной вектор развития российской правовой политики.

Напомним, что ровно 20 лет тому назад Борис Ельцин в условиях своего противостояния со съездом народных депутатов и вице-президентом объявил о роспуске съезда, отстранении вице-президента и назначил выборы в Госдуму, установив, что Конституция и законы России применяются лишь в части, не противоречащей его указам. Этими указами отменялись действующие законы и принимались новые, вводился особый порядок управления страной, был даже изменен порядок принятия новой Конституции. Все стало предельно просто, не осталось серого, только черное и белое — или президент, или парламент. Третьего не дано.

Отечественные комментаторы, говоря о современных Украине и Беларуси, а также о формировании в них тех или иных признаков авторитаризма, почему-то удивляются относительной «беззубости» по отношению к закону политического руководства этих стран — при полной ментальной близости к России. Они забывают об одной очень важной вещи: эти государства исторически продолжают УССР и БССР в составе Советского Союза. То есть их нынешние органы власти тем или иным образом наследуют предыдущим (либо созданы при участии последних). На Украине, к слову, парламент до сих пор даже называется Верховным Советом. Потому при любой смене власти (или теоретическом ее обосновании) стороны стараются ссылаться на действующее законодательство. Пусть даже меняя его под себя.

В России же события 21 сентября 1993 года показали возможность волевого разрыва отношений в условиях несилового политического кризиса. Это как если, поссорившись с женой, вы не будете пытаться с ней договориться, а просто в одностороннем порядке разведетесь и возьмете жену новую, поставив старую перед фактом: она не только больше не любимая, но и не жена вовсе (да и не была ей никогда). А если станет возражать — сразу в глаз и за ворота (ну, это будет темой следующей моей статьи, не будем торопиться).

И вроде бы понятно, что любой политический срыв всегда можно объяснить той или иной суровой целесообразностью, отношение к которой у «прогрессивного человечества» жестко отличается в зависимости от ее вектора. Например, когда за два года до того, в августе 1991-го, примерно схожие по тексту указы ГКЧП подписал отстранивший Горбачева от власти вице-президент Янаев, его по головке не погладили и назвали путчистом, а Советский Союз пригрозили лишить международных заимствований. Значит — не всякая узурпация власти в кризисных условиях полезна для узурпатора, а лишь та, которую поддерживают в Вашингтоне либо иной любой столице вашего основного кредитора. Не будете полезными — про вас тут же вспомнят, будь вы трижды законно избранный президент, тут же найдя пару изъянов в механизме воцарения, благо литература бостонского профессора Джина Шарпа всем в помощь.

То есть резкий разрыв с предыдущей конституционно-правовой традицией и единоличное, в обход парламента и иных законно избранных органов власти, принятие решений приводит лишь к одному: к праву иных людей пользоваться вашими же аргументами для принятия аналогичных решений в других условиях и в других случаях. Причем — пользоваться против вас же. И если сегодня вы распустили парламент, не стоит удивляться, если завтра во имя революционной целесообразности придут за вами же. Большевики после 1917 года это быстро ощутили на себе, ибо к 1937-му от них мало кто остался если не в живых, то у власти. Запустить механизмы принятия незаконных решений во имя целесообразности предельно просто — гораздо сложнее их остановить.

Самой трагичной в конституционном кризисе сентября 1993 года видится мне фигура председателя Конституционного Суда России Валерия Зорькина, через личность которого прошла вся непоследовательность его мнений и решений, больно ударившая по дальнейшей истории страны. По действовавшей на момент принятия указа № 1400 Конституции РФ 1978 года (с изменениями от марта 93-го), полномочия президента, попытавшегося незаконно прервать деятельность законно избранного парламента, прекращались автоматически.

И именно под председательством Валерия Зорькина уже вечером 21 сентября 1993 года было принято заключение КС о признании неконституционным указа Бориса Ельцина и наличии оснований для прекращения его полномочий. Оно соответствовало установленной Конституцией процедуре и до сих пор формально не отменено (как я писал ранее — является «правовым симулякром»), но при этом никем не применяется. Ведь, применив его, можно поставить под сомнение худо-бедно, но существующую ныне российскую государственность. Может быть, это решение председателя КС Зорькина было последним судебным решением, принятым им в своей жизни бесстрашно и с полным осознанием своей правоты как юриста, а это дорогого стоит: у многих за всю жизнь нет такого момента для осознания наличия у себя чего-то более высокого, чем сиюминутное чувство теплой комнаты.

Теперь же, осунувшийся и постаревший (специально под него приняли закон о пожизненности его полномочий: такие люди всегда нужны), Зорькин снова возглавляет КС, вот уже 20 лет штампуя решения о соответствии законов Конституции, сам механизм принятия которой он же признал антиконституционным. Если проводить аналогию, Зорькин — это Вышинский нашего времени. Тот в 1917 году подписал распоряжение о розыске и аресте Ленина как германского шпиона, а потом всю оставшуюся жизнь всеми правдами и неправдами доказывал, что является самым верным из ленинцев. Сложно себе представить, что именно творилось в душе у Вышинского и что творится сейчас у Зорькина, но поворотные решения в жизни они явно принимали. И о верности Зорькина нынешнему конституционному строю говорят подписанные им постановления КС, принимающего решения во имя целесообразности, а также прочитанная им в этом году в Госдуме лекция, где он пытался объяснить конформизм практически всеми уже забытого КС нескольким десяткам явившихся его послушать депутатов и сотрудников аппарата, а скорее всего — и самому себе. Ведь он практически единственный высший чиновник, которого не снесло вихрем вседозволенности, но который расплачивается за это покорнейшей «подгонкой под ответ» всех инициатив Старой площади. Хотите узнать оправдание сталинских репрессий — почитайте Вышинского, хотите познать истинный смысл конституционности всего происходящего в стране — читайте Зорькина. Лучше «репутации», пожалуй, не найдешь.

В отечественной литературе принято хвалить Бориса Ельцина за то, что он не воспользовался всеми правами, предоставленными ему принятой в 1993 году т.н. «ельцинской Конституцией», и даже соблюдал тот или иной политес во взаимоотношениях с политическими противниками. Что злосчастный указ сентября 1993 года он подписал чуть ли не спонтанно. При этом забывают про предыдущие попытки роспуска съезда (в апреле 1993 года чуть было не стоившие президенту должности, а съезду — участи заснувших под газом заложников «Норд-оста») и чуть было не состоявшуюся попытку роспуска Госдумы в 1996-м, когда его рейтинг был ниже зюгановского. Ведь практика в одностороннем порядке менять правила игры в обход установленных самим собой же норм благодаря своей простоте вызывает сильнейшую, подобно героиновой, зависимость, но и сильнейший же абстинентный синдром. Получается, что колется один,  а ломает всю страну. Зачастую — ломает до сих пор. Зачем думать, когда можно поменять правила игры? Сегодня играли в шахматы, завтра в подкидного дурака, причем — с клюшками и на футбольном поле. В обязанности  юриста входит не столько соблюдение закона, сколько попытка угадать, каким именно закон будет завтра применительно ко вчера. Если что — высшие суды всегда подтвердят, что так и должно было быть.

Очень часто мы принимаем внешне простые решения, которые, подобно топору от головной боли, кажутся самым легким способом сиюминутно справиться с проблемой. Такое же решение было принято президентом Ельциным в сентябре 1993-го: вместо длительного поиска компромисса, случившегося на Украине или в Польше, одним ударом разрубить узел противоречий. Ради «свободы» плюнуть на закон. Но потом оказывается, что без закона свобода оказывается только у тех, кто может на него, закон, плевать. Остальным же останется лишь утираться, подбирая крохи с пола публичной политики.

источник:  http://gazeta39.ru/kld/component/content/article/1640.html?ed=189