Размышления председателя РРК, Регионального отделения в Калининградской области ПП «Гражданская Платформа» Алексея Елаева.
О вечности отечественного абсурда
Reductio ad absurdum («доведение до абсурда») — один из лучших логических способов показать, до чего может довести то или иное чиновное рвение, если ему дать чистую и ничем не замутненную возможность реализовать себя в полной мере. История Отечества нашего за последнюю тысячу лет позволяет найти любые живые примеры этого, даже не прибегая к фантазии
Впрочем, у ненашего отечества также много примеров, перекликающихся с сегодняшним днем. Чем отличается введение коня Калигулы Инцитатуса в сенат от сегодняшнего назначения вечно согласных и поддакивающих членов Совета Федерации? И отправка туда мэром Москвы Собяниным некогда кандидата в члены Политбюро ЦК КПСС Владимира Долгих, удаленного в связи с преклонным возрастом на пенсию из правительства уже 22 года как почившего в бозе СССР, более чем четко иллюстрирует исторические параллели и весь сарказм сложившейся ситуации. Впрочем, как говорила в небезызвестном анекдоте собравшаяся замуж девяностолетняя невеста, «ходить-то я если и не хожу, то полежать еще ого-го как смогу!». К тому же Владимиру Долгих не привыкать: в 86 лет он был избран депутатом Государственной Думы от фракции «Единой России» и, если верить сайту парламента, за последних 2 года целых 5 257 раз голосовал по вопросам, входящим в повестку дня нижней палаты, причем последний раз аж 18 сентября 2013 года, уже 5 дней как будучи членом палаты верхней. А чего мелочиться – как будто от позиции этого «народного избранника» что-то изменилось — главное, что самому не стыдно, и ладно. Хотя быть «номиналом» — довольно грустное занятие, если говорить со всей откровенностью.
В области национальных образовательных стандартов, отвечающих всем принципам патриотизма и развития русской национальной культуры, в доведении до абсурда наилучшим образом отличился даже не нынешний министр культуры господин Мединский (его предложения о едином на всю страну учебнике истории — детский лепет в сравнении с запретом при Павле I на ввоз в Россию любых книг, кроме написанных на тунгусском языке!). Нет — главным мракобесом отечественного просвещения по праву считается Михаил Леонтьевич Магницкий, один из видных деятелей эпохи Александра I, в 1819 — 1826 годах — попечитель казанского учебного округа.Впрочем, его воцарению на ниве образования в Казанском округе предшествовали активные реформы. В частности, высочайшим манифестом от 24 октября 1817 года министерство народного просвещения было соединено с ведомством духовных дел — Святейшим синодом, чтобы «истинно христианское благочестие всегда служило основанием просвещению умов», «посредством лучших учебных книг водворить постоянное и спасительное согласие между верою, ведением и разумом».
Магницкий же был типичным госчиновником: побыв в стане либералов при либерале Сперанском, после его низложения он раскаялся и стал истиннейшим защитником православной веры и народного просвещения. Будучи посланным в 1819 году в Казань для проверки университета, он нашел его полностью разложившимся и приобретшим «дух вольнодумства и лжемудрия» и предложил не то что разогнать — разрушить его до основания публично. Такой перегиб не устроил даже Александра I, а потому с резолюцией «Зачем разрушать, можно исправить» и составленной при участии нашего чинуши инструкцией ректору и директору университета Магницкий был направлен исправлять учебный округ по своему разумению.
Василий Ключевский в «Курсе русской истории» во всех красках описывает его деятельность в Казани. Осталось и великое множество других свидетельств. Инструкция Магницкого описывала не только преподавание отдельных предметов, но и быт студентов, а потому ввиду универсальности стала применяться и к другим университетам страны. В частности, философия должна была более всего руководствоваться соборными посланиями апостола Павла, начала политических наук должны были быть извлекаемы из творений Моисея, Давида и Соломона (в исключительных случаях — Аристотеля и Платона), преподаватель всеобщей истории должен был говорить не о первобытном обществе, а о том, «как от одной пары человечество развилось» и т.д. Верхом мракобесия и невежества был полный разгром анатомического кабинета университета в 1819 году. Находя «мерзким и богопротивным употреблять создание и подобие Творца человека на анатомические препараты», указали все их из университета вынести, положить в гроб, после чего с отпеванием похоронить. Анатомию же преподавали так же, как и остальные науки, — по образу и подобию.
В 1823 году была устроена особая «кафедра конституций», английской, французской и польской, «с обличительной целью». Профессора всех факультетов и кафедр, не исключая и медицинских, были обязаны проповедовать преимущество святого Писания над наукой. Самые активные приспосабливали под новые порядки и математику. Так, гипотенуза в прямоугольном треугольнике была объявлена символом единства земного с божественным, и утверждалось, что как без единицы не может быть числа, мира не может быть без единого творца.
Современные нам идеи с каким-нибудь ужесточением быта студентов-бюджетников, от которых сотрясает Минобраз в среднем раз в полгода, также были весьма харизматично реализованы Магницким. Так как главная обязанность христианина состоит в повиновении властям, то начальство должно было, по инструкции, являть пример наистрожайшего подчинения. Директор, наблюдавший за студентами, набрал штат «богобоязненных помощников» и стал наводить у полиции справки о домашней жизни студентов, живших не в университете. Бюджетники («казеннокоштные») были определены в монашескую общину со строгими нравами. Было отменено разделение студентов на курсы обучения, они распределялись по степеням нравственного содержания, жили и питались отдельно от остальных разрядов, а если студент провинился, должен был вынести курс нравственного исправления. Проходило это так: «Он назывался не виноватым, а грешным; его сажали в особую комнату, называемую “комнатой уединения”; окна и дверь этой комнаты были заставлены железной решеткой, над входом виднелась надпись из священного писания, на другой — картина Страшного суда, на которой раскаиваемый должен был отметить будущее место свое среди всех грешников. Студента вводили в комнаты в лаптях, в крестьянском армяке, он должен был находиться в комнате, пока исправится. В продолжении его заключения товарищи каждое утро перед лекциями должны были молиться за него».
Магницкий — один из примеров того государственного маразма, итогом которого, по видению Ключевского, было тягостное настроение, которое все больше овладевало русским обществом. И это неизбежно привело к печальным событиям 14 декабря 1825 года.
Отстранили Магницкого в 1826 году, практически сразу после смерти императора Александра. Помимо благочестивого доведения до маразма отечественного просвещения комиссия обнаружила и… громадную растрату казенных денег (вот всегда так: думаешь, что фанатик, а деньги тоже любит!). Впрочем, Магницкий отделался лишь увольнением со службы и секвестром имений в пользу возмещения растрат и дожил, занимаясь литературной деятельностью, аж до 1855 года, став нелицеприятным героем произведений Герцена, Рылеева и Салтыкова-Щедрина.
Вывод простой: небольшие негативные изменения, внедряемые постепенно, с постепенным привыканием к ним, дают поразительный результат: к самым диким вещам непосредственные участники процесса относятся как к должному, не в силах не то что противостоять — осмыслить происходящее. Только вот осадок остается и накапливается где-то внутри.
Но все забывается, в том числе страдания отечественных студентов XIX века, а потому можно все начинать сначала — потихоньку, полегоньку: тут — религиозная кафедра, там — теологический факультет, а там можно и полностью объединить науку с мракобесием. Ведь «всякое мнение имеет право на существование», как утверждается. В действительности же — не всякое, а лишь то, которое не противоречит мнению утверждающих. Только вот очередного нахождения мистики в гипотенузе, захоронения анатомических препаратов и перехода медицинских факультетов на заклинания вместо таблеток наше образование может и не пережить. Но об этом уже никто не узнает, так как познавательные способности за бездействием быстро атрофируются.
источник: http://www.gazeta39.ru/kld/component/content/article/1632.html?ed=188